Он музыкантом был, она — телефонисткой,
Заря, закат — меж ними длинный день,
Их жизнь тянулась, как каток, с надрывным свистом,
И. как паром, тащилась по воде.

Одна конфорка на огромной кухне,
Больное чадо в мокрых ползунках,
Казалось, еще миг — и крыша рухнет,
Ни радости, ни денег в кошельках.

Она терялась в голосах Вселенной,
Он тоже слышал голос, но другой,
Вот так и жили: тихо и степенно,
Вот так и умерли — обычною зимой.

Никто не вспомнил, не заметил, не заплакал,
Как будто их и не было нигде...
Сын в Амстердаме новую заплату
Себе пришил на джинсы в этот день.