Инъекция сна

Я шел домой совершенно измотанный после двенадцатичасовой рабочей смены. Шел по шпалам вдоль заброшенных гаражей к трамвайному депо, чтобы поехать домой. Осень еще только начиналась и выглядела так, будто только что пришедшая горничная в номер отеля, упершая руки по бокам и не знающая, с чего бы начать наводить порядок. Днем было жарко, а ночью температура значительно снижалась.

Я кутался в куртку, чувствуя, как теряю силы. Мне казалось, что до депо еще непреодолимое расстояние, а мой дом находиться за тысячи километров. Через несколько часов мне предстояло сменить мою складскую одежду на костюм и приехать в офис, где я заключал договора по страхованию авто. А после рабочего дня, мне предстояло сменить костюм на складскую одежду и приехать на склад, где я стаскал коробки с продуктами. И так продолжалось полгода. Я постоянно не высыпался, а под глазами появились мешки. Я стал призраком, носящемся туда-сюда, чтобы заработать денег.

Сидя в трамвае, я впервые подумал об инъекции сна. Это был новый препарат, который позволял человеку не спать в течение недели. Чуть больше или чуть меньше в зависимости от организма. Он появился внезапно и наделал много шума. Правительство тут же запретило его, пресса подверглась цензуре. А один телеканал закрыли почти через день после показа передачи об этой инъекции. О ней не было известно практически ничего. Никто не знал, кто ее создал, что находиться в ее основе и побочные действия. Думая об этом препарате, я заснул.

Меня разбудила кондуктор, когда трамвай приехал на конечную остановку. Впрочем, как и всегда. Мне удалось проспать всего два часа. Глядя на свое отражение в зеркале, я решительно настроился приобрести это чудесное средство. Приведя себя в порядок и надев костюм, я отправился на работу.

Даже четвертая чашка кофе мне не помогла. Я поглощал кофе в невероятных количествах. В офисе все подшучивали надо мной. Но мне было все равно. Как и на новую сотрудницу, симпатизирующую мне. Как-то глядя на ее стройные ноги, я подумал, что давно не занимался сексом и хватит ли у меня вообще сил заниматься этим.

Дни превратились в сплошное дежавю. Иногда мне казалось, что я позавтракал, но потом вспоминал, что я этого не делал. Понимал, что не побрился, когда начальник делал мне замечание. Приходил на склад в костюме, но, слава богу, в раздевалке была запасная складская одежда. Иногда, глядя на накладную с продуктами, я подсчитывал в уме, сколько будет стоить их застраховать. В общем, сначала моя жизнь превратилась в сплошное дежавю, а потом началась путаться в чреде событий. После того, как симпатизирующая мне девушка, принесла мне чашку кофе, а я протянул ей десять рублей за оплату проезда, я решил окончательно, что необходимо попробовать инъекцию сна.

Мой друг, известный в высших кругах поставщик наркотиков, сообщил мне адрес, где можно купить инъекцию. Прикинув все за и против, я все же решил ее попробовать, чтобы как можно скорее расплатиться по ипотеке за материну квартиру. Я настаивал, чтобы она жила отдельно от меня, и она согласилась на условии, чтоб я буду ей помогать или она вернется обратно ко мне. Она нашла квартиру и переехала. Но восемь лет под бременем долгов для меня было все равно, что жить с ней. От зарплаты оставалось только на оплату коммунальных платежей и самую дрянную еду. Не говоря о том, что мне хотелось одеваться и ходить с друзьями по клубам и ресторанам.

Получив от друга все инструкции, я ждал дня, когда работы на складе будет мало, чтобы успеть на ночной трамвай. Он шел в три сорок от депо и проезжал в паре кварталов от места, где я мог купить инъекцию сна. И этот день настал.

Была поздняя осень, и было уже довольно холодно. Я шел и почти спал на ходу. Ноги постоянно запинались о шпалы, но я продолжал идти, слегка волнуясь. Но больше всего надеясь, что спать мне больше не захочется. И еще больше лелея планы, что за квартиру мы расплатимся за два года, а не за восемь лет, и я смогу наконец-то отдохнуть. От каторги и от матери.

Я любил свою мать, но однажды она разрушила эту любовь, сказав в порыве гнева, что ненавидит меня и что хотела сделать аборт. Я вообще не должен был появляться на свет, так как она знала, я разрушу ее жизнь. После моего рождения, отец бросил ее, и она одна растила меня. Как и все мальчишки, я был в меру невоспитанным и неуправляемым. И, когда я пришел домой поздно, а мать напилась, она мне выдала тираду о том, что я внебрачный нежеланный ребенок. Тогда в моем сердце что-то кольнуло, я и дал себе клятву, что избавлюсь от нее. И это был единственный шанс, купить ей квартиру в другом городе, чтобы она оставила меня в покое.

Я тогда еще учился в десятом классе и подумывал о том, чтобы бросить школу и найти работу. Но, хоть я и был паршивой овцой на счету у учительского состава, я знал свои силы и понимал, что смогу поступить в университет.

И я поступил на бюджетной основе в самый престижный университет в городе. Мать всем с фальшивой улыбкой на устах хвасталась, какой я у нее молодец.

Окончив первый курс, наша группа отправилась в ресторан. Я заплатил из своих денег, которые у меня к тому времени уже были. Я учился на заочном отделении и нашел работу. Продуктовый склад, где работать приходилось в ночную смену.

Пришел я из ресторана поздно. Мать не спала и была пьяна. Я не хочу сказать, что она была алкоголичкой, но прикладывалась она к бутылке довольно часто. А бывали периоды, что она не пила и вовсе.

Тогда-то она и сообщила мне еще одну маленькую тайну своей жизни. После того, как мой отец бросил ее, она нашла вторую любовь своей жизни. Они прожили два года, и мать забеременела. Но боясь, что второй муж ее бросит, она сделала аборт. И он ее за это бросил. И во всем этом мать винила меня. О чем сообщалось не каждый день, но с периодическим постоянством. И, в конце концов, мне это надоело, и я решил отправить жить ее в другой город.

Я старался не спать в трамвае, как бы мне того не хотелось. Но, чувствуя, что неизбежно засыпаю, я попросил кондуктора разбудить меня на нужной мне остановке.

Я вышел и, стоя на остановке пошатываясь, прикурил. Сердце вдруг застучало сильнее обычного. Стало жарко, и я чуть расстегнул куртку. Трамвай уехал, и я остался один в полнейшей тишине, освещаемый желтым светом. Я смотрел в темноту кварталов, думая, правильно ли я поступаю. Было страшно, ведь за употребление инъекции сна обещали неплохой срок. Но, как известно, все темные дела делаются по ночам.

Я пошел во тьму кварталов, смутно ориентируясь в названиях улиц, сбивая кроссовки о колдобины и ямы. Я блуждал полчаса и уже потерял надежду найти нужную улицу, жалея о том, что сподвигнул себя на такой шаг. «Раз тебе это нужно, тогда иди туда сам», – так сказал мой друг-наркоман, глядя на меня в темноте прискаладской территории. И я шел, уже почти потеряв надежду найти нужные ворота.

Но каким-то чудом я их нашел. Я открыл калитку и вошел во двор, освещаемый тусклой лампой. Это был двор на несколько домов, которые собирались в скором времени сносить ввиду реконструкции центра города. Необходимый мне дом стоял в самом дальнем углу двора и в самом его темном месте. Около двери была собачья будка, у порога которой спала собака. Была она привязана или нет, я не знал, но, похоже ей было все равно. Выглядела она болезненно истощенной.

Я тихо постучал в дверь. За окном была тьма и тишина. Я снова постучал, и услышал в глубине дома шорох. Я сжался, как пружина, оглянулся. Двор был пуст. Ожидание – самое худшее в любом деле. Я снова хотел постучать, но услышал легкий скрип, и дверь открылась. Старушка была низенькой и, судя по выражению лица, очень недоверчивой.

- Что нужно? – шепотом спросила она.

- Инъекция сна, - я тоже прошептал.

Дверь закрылась. А через минут пять снова открылась. Собака подняла голову в надежде, что ее покормят, но тут же ее опустила.

Старуха что-то протянула и, получив деньги, сказала:

- Справа от дома есть калитка, выходи через нее, - и тихонько закрыла дверь.

Собака снова подняла голову, глядя на мою руку.

- Прости, приятель, сегодня не твоя ночь, - я потрепал собаку за ухо и пошел за угол дома.

Там рос виноградник, и мне пришлось нагнуться. Я положил содержимое руки во внутренний карман и отпер калитку. Я примерно ориентировался, где нахожусь, но на трамвайную остановку не имело смысла идти. Первый трамвай придет только через час, а терять время мне не хотелось.

Повернув направо, я увидел вдалеке мусорные баки, а около них темную фигуру. Я пошел к ним. Бомж ковырялся в поисках своих сокровищ.

- Вы видели, как я вышел из той калитки? – я спросил его шепотом.

- Такой мертвецкой ночью я даже слышу, как сопят собаки в будках, - из его рта вырывались клуба пара. Я даже не заметил, как похолодало.

Я запустил обе руки в карманы.

- А что, если я попрошу вас никому не говорить о том, что вы видели меня, - я протянул ему купюру.

Поначалу он сомневался в предложенном мною деле, но потом неуверенно взял деньги.

- Настоящая?

- Настоящая.

Он поднял руку с купюрой к луне, и я в этот момент вынул вторую руку из кармана и полоснул его ножом по горлу. И тут же выхватил деньги. Бомж схватился обеими руками за горло, но кровь все равно продолжала бежать меж его пальцев. Я ударил его по лицу кулаком, схватил за плечи и зашвырнул в бак, словно пакет с мусором. Оглянулся, но все было тихо. Прикурил и пошел туда, где я мог взять такси, по пути вытерев нож о платок и закинув его в канализационный слив.

Инъекция сна работала отлично. Через год и восемь месяцев мать сделала последний взнос за квартиру. Я вздохнул и смог жить спокойно, продолжая работать на двух работах и учась в университете. Инъекция сна позволяла мне не спать, но не давала энергию. Приходилось постоянно пить белковые добавки для спортсменов. Но я смог осуществить свой план. А еще чрез год у меня обнаружили опухоль мозга, которую невозможно было удалить. Мне оставался всего месяц, когда я сообщил матери, что ей неизбежно придется со мной попрощаться. На что она сообщила:

- Мне не следовало делать аборт и лишать тебя брата.

За месяц до своей смерти я узнал, что у меня мог бы быть брат.